Яхья Бучаев: «Я не хочу заниматься имитацией образовательного процесса»

Исторический экскурс

— Яхья Гамидович, прежде чем вы расскажете нам о современной жизни университета, давайте сделаем для наших читателей небольшой исторический экскурс. Вы ведь тоже стояли у истоков. Как все зарождалось?

— В 1991 году по инициативе моего отца, Гамида Ахмедовича Бучаева, был основан Институт народного хозяйства. Это было перед самым распадом Советского Союза, в обществе уже назревал переход к новым формам хозяйствования, происходил отказ от плановой экономики, и вводились элементы рыночной экономики. Тогда мы столкнулись с тем, что в республике и по России в целом появился пробел, необходимость в специалистах, которые понимают элементы хозяйствования в рыночных структурах и отношениях. У отца эти компетенции были выработаны в связи с тем, что он долгое время работал в потребкооперации. Это был такой сектор советской экономики, который работал на рыночных рельсах.

   Подготовка студентов первоначально не планировалась, вуз должен был заниматься повышением квалификации и переподготовкой работников правительственных структур, министерств, ведомств и администрации Дагестана. То есть чтобы уже работающие люди могли переквалифицироваться и использовать в своей деятельности основы рыночной экономики, учет, управление – все новое, что вводилось в нашей стране. С этой идеей он обратился к председателю Совета министров республики Дагестан, тогда еще Дагестанской АССР, Мирзабекову Абдуразаку Мардановичу. Как бывший руководитель промышленного предприятия он откликнулся и идею поддержал.

   Вуз должен был находиться на государственном бюджете с момента основания. Но когда в феврале 1991 года вышел соответствующий документ о его учреждении, начался распад Советского Союза, возникли большие финансовые проблемы в стране и республике. Документ получили, а все, что следовало дальше, пришлось делать самому Гамиду Ахмедовичу. Поэтому первое время вуз жил не очень хорошо. Это были стесненные материально-технические условия, не приспособленные под учебный процесс временные помещения.

   Первое здание, которое нам было выделено, — гостиница «Приморская», тогда она находилась в ужасном состоянии. Потом нам передали здание механического техникума, сегодня там находится «Эльбин-банк». Потом от кулинарного училища, которое к тому времени перестало пользоваться спросом у поступающих, поступило предложение войти в состав нашего института. И постановлением Совета министров республики Дагестан территория, на которой мы сейчас находимся, была передана Институту народного хозяйства. Это основная база, с которой пошло наше развитие.

   Начиная с конца девяностых годов, Гамид Ахмедович выбивал в Москве федеральное финансирование, благодаря чему нам удалось создать современный образовательный комплекс с нуля. Здесь практически не осталось старых зданий, все новое. Около 60 тысяч квадратных метров, имеющих рыночную стоимость под три миллиарда рублей, были построены нами за 400 миллионов рублей. Это очень экономно, согласитесь. (улыбается)

   В нашей структуре есть также три учреждения среднего профессионального образования – это профессиональный, инженерный и бизнес-колледжи, где мы готовим специалистов среднего звена и специалистов по рабочим профессиям, а также восемь факультетов, которые готовят по программам высшего образования. В приоритете у нас всегда было желание помочь выпускникам из социально необеспеченных семей и не имеющих финансовой возможности выезжать на учебу в престижные столичные вузы, дать им возможность получить качественное образование у себя на родине и дорогу в жизнь. Мы всегда делали наш университет доступным.

   Учебный процесс у нас достаточно жесткий, и до диплома доходят только те, кто действительно его заслуживает. Я горжусь каждым выданным нами дипломом. Ребята находятся практически в постоянном контакте с нами, после учебы проводят время с пользой в Комитете по делам молодежи или в спортклубе.

— Сегодня Гамид Ахмедович президент, а вы ректор. Как выстраивается ваша совместная работа?

— Мой отец окончил экономический факультет Львовского университета — очень авторитетного учебного заведения советских времен. Сразу после его окончания работал на руководящих должностях в Дагестане. Будучи еще молодым человеком, он назначался на должности заместителя министра, руководителя республиканских учреждений и ведомств. Он даже руководил штабом по ликвидации землетрясения 70-х годов. Практически стоял за строительством в республике и в Махачкале очень многих заводов и объектов, которые до сих пор работают.

   Опыт у него колоссальный, и мне в работе это всегда помогает. Я консультируюсь с ним по многим вопросам. Его мнение и точка зрения для меня в приоритете. Конечно, случаются и разногласия. Где-то мы спорим, где-то я пытаюсь отстаивать свою позицию, но, как правило, всегда правым оказывается он. (смеется) Жизнь показывает, что жизненный опыт значит гораздо больше, чем то, что мы считаем важным. Так что работа наша идет отлично, я не жалуюсь.

— Все чаще слышно о всевозможных студенческих организациях и активистах ДГУНХ. В каждом вузе формируется свое отношение к такого рода «дополнениям» к жизни студента. Многие даже считают, что это отвлекает от основной цели пребывания в университете — учебы. А каково ваше мнение на этот счет?

— Я сторонник того, чтобы жизнь студента не замыкалась только на учебе и занятии наукой, а как раз была разносторонней. Чтобы интересы молодых людей были достаточно широкие, и самые прекрасные годы они провели в прекрасной обстановке. Школа — это период, когда мы еще не достаточно сознательны, для нас что-то бывает интересно, а что-то не очень. И даже если во время школьной жизни произошло нечто важное, мы не можем оценить это в полной мере. Мы еще физически, психологически и эмоционально незрелые. После вуза, как правило, у людей уже появляются семьи, работа, взрослые проблемы, в этот период жизни происходит многое, что доставляет нам, конечно, немало радости, удовольствия, но и появляется груз забот. А в студенческие годы человек находится на взлете своих возможностей, он свободен от многих обязательств. В это период жизнь должна быть, на мой взгляд, максимально интересной. И хорошо, если есть общество, которое заботится об этом и само выстраивает все институты так, чтобы молодой человек находил применение своей энергии вне рамок вуза.

   Мы еще не до конца пришли к этому, республика и город только в начале пути к такому пониманию. В ДГУНХ мы изначально стремились создать такую атмосферу, чтобы для студентов это был второй дом, а что может быть роднее дома? Добиваемся этого мы не только во время мероприятий молодежного центра, Комитета по делам молодежи или спортклуба, но и во время учебного процесса. Наша позиция такова – преподаватель должен быть студенту другом, родителем, наставником, а не просто носителем информации, который стоит на пьедестале, а студент смотрит на него снизу вверх. Когда студент может задавать вопросы, и когда обе стороны могут указывать на неточности.

   Есть преподаватели, которые еще сами не готовы к такому диалогу. И студенты есть, которые, к сожалению, не готовы к качественной усердной учебе. Есть категория парней и девушек, которые приходят, лишь бы получить документ об образовании. Они понимают его необходимость, но не хотят стараться. Наша задача вести партнерский диалог, и чтобы у студента повышалась мотивация к учебе, росло чувство собственного достоинства, было ощущение, что он находится с нами в этих отношениях на равных, а не под гнетом. Вот такой формат во время и даже после занятий делает жизнь студента разнообразной и увлекательной. Мы его сторонники.

   Есть еще другая сторона этого вопроса. И дело в том, что общественная жизнь и занятия художественной самодеятельностью, увлечение общественно-политическими проектами и волонтерской деятельностью формируют в человеке особое отношение к миру, которое обычный учебный процесс сформировать не способен. Вы не сможете этому научиться, например, находясь на учебе даже в Осксфорде, Кембридже или МГУ. Для этого нужно их прожить, поучаствовать в них самому. Так вырабатываются новые навыки, которые плюсуются к вашим академическим компетенциям и дают колоссальные преимущества в дальнейшей профессиональной жизни.

   Ну и третье, мы хотим оторвать молодых людей от сегодняшнего негатива улицы. Ведь ни для кого не секрет, что есть силы, которые пытаются вовлекать молодежь во всякие негативные объединения и даже тратят на это определенные финансовые ресурсы. И такими мероприятиями здесь мы хотим оставить ребят на территории добра. Вот, например, молодой человек склонен к развлечениям, а мы создаем для него комфортную зону, чтобы он тратил свою энергию здесь, а не где-нибудь с риском для жизни. Кстати, пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех наших молодых коллег, которые, не побоюсь этого слова, лучшие в республике в своей работе! Комитет по делам молодежи и молодежный центр радуют нас каждый раз. Мы их стараемся поддерживать, они и не требуют вложений, огромных ресурсов, очень многое делается ими на энтузиазме и альтруизме. И преподаватели, и студенты очень увлечены процессом. Иногда я сам жалею, что не молодой, мне тоже хочется влиться в эти мероприятия, которые тут проводят.

Диалог со студентами

— Приятно это слышать! Готовясь к нашей беседе, я читала о том, как вы обсуждали со студентами и преподавателями проблемы со сдачей экзаменов, когда узнали, что многие с ними не справились. Такое трепетное отношение приятно удивляет.

— Я считаю, что такой диалог должен быть всегда. Ведь мы должны знать, получили наши студенты все необходимые знания во время обучения в университете или нет. А в том случае, о котором вы говорите, дело было так. Вы знаете, что на бакалавриате студент обучается не конкретным знаниям, которые мы должны дать студенту, а определенному набору компетенций. То есть это и знания, и какой-то опыт, и умение что-то сделать. И на сегодняшний день остается нерешенной задача однозначной оценки освоения студентами этих компетенций.

   В недалеком будущем студенты ДГУНХ будут проходить обязательную проверку своих компетенций, к этому придут и все остальные вузы страны. И мы, опасаясь проблем в будущем, решили воспользоваться тем, что на данный момент предлагает федеральная пилотная программа. Для того чтобы учащиеся могли заранее на добровольной основе оценить свой уровень компетенций, Национальное аккредитационное агентство предложило проводить федеральный интернет-экзамен для бакалавров. Процедура платная, добровольная, после ее прохождения выдается соответствующий сертификат. Мы зарегистрировались в качестве базовой площадки и провели тестовую проверку. Подготовили для этого специальные компьютерные классы, установили веб-камеры и отобрали по предложению деканатов контингент студентов, изъявивших желание участвовать в бакалаврском интернет-экзамене. Оплатили за них взнос и провели экзамен, по результатам которого возникла ситуация, которая требовала от нас определенных выводов. Часть студентов показала хороший результат. Они получили серебряный сертификат. Часть бронзовый, их было меньше. А часть получила только сертификаты участников. Золотого не было ни у кого.

   Первая реакция у нас была негативная. Мы начали думать, что есть проблемы с организацией учебного процесса, раз так произошло. Обсуждали это с коллегами, затем со студентами, с выпускниками, провели серию собраний и встреч. И нашли причину в том, что мы к этому экзамену просто не подготовились должным образом. В других же вузах страны, где также проводился этот экзамен, ему предшествовала подготовка по демо-материалам. У нас этой подготовки не было. К тому же там были вопросы междисциплинарные, которые мы обычно не рассматриваем. Было очень много расчетных задач, причем довольно сложных, практически не было теоретических вопросов. Все это мы взяли на заметку от самих участников и внесли коррективы в учебный план. Более того, провели ряд встреч с работодателями и спрашивали их мнение о требуемых компетенциях выпускников и наших образовательных программах.

   Благодаря тому пробному экзамену и общению со студентами мы увидели изъяны, которые необходимо исправить. Есть и другая сторона, которая меня как ректора очень радует. Во время экзамена оказались студенты, получившие серебряные и бронзовые сертификаты. Это означает, что если бы мы плохо вели образовательный процесс, то не было бы и этого результата. Но нужно стремиться, чтобы таких студентов-звезд у нас было больше. И это зависит, конечно, от университета и преподавателей. В том числе мы стараемся внедрять новые методики.

   Мы внедряли интерактивные технологии в образование, когда о них еще ни слова не было сказано в федеральных образовательных стандартах. А сегодня по новым стандартам уже есть требование, чтобы не менее 25% занятий проходило в интерактивной форме. Сейчас у нас нет ни одной аудитории без интерактивного оборудования, притом что их более 200. Все оснащены проектором, компьютерами и выходом в Интернет. Территория общежития вся покрыта Интернетом, имеем подключение к двум самым крупным российским электронным библиотекам. Каждый студент имеет свой логин и пароль. Любая литература, периодика, научные журналы, учебники – все это доступно в любое время суток. И все это помимо нашей стационарной библиотеки.

— Болонский образовательный процесс – тема для жарких дебатов и дискуссий. Яхья Гамидович, как вы можете оценить его применимость в наших реалиях, будучи человеком, видящим систему изнутри?

— Смысл Болонского процесса в академической мобильности преподавателя и студента. Он не в том, чтобы делить учебу по годам, а чтобы вы могли учиться год в одном месте, год в другом и ездить между вузами. При этом вы становитесь уникальным специалистом, который окунулся в социально-экономическое пространство разных стран, впитал их культуру и менталитет. Такой космополитический киборг, не связанный ни с одним правительством, ни с какой нацией. Человек, который связан общечеловеческими гуманитарными идеями и ценностями. У вас нет обузы, которая вас тянет и говорит: ты англичанин и все, и это главное. Это перестает для вас иметь значение. Все границы стираются. И это же касается преподавателей, эта система подразумевает такой подход не только для студентов. Если ты поработал здесь, то можешь поехать поработать и в другой вуз. Базовый язык везде английский, поэтому преподаватели всех вузов, в которых работает Болонская система, должны знать его в совершенстве.

   Эта идея очень красива для Европы, где нет границ и все открыто. Россия тоже присоединилась к этой системе, но геополитические события, которые произошли в мире, сменили курс развития системы. Что мы сейчас получили? Скажем так, не Болонский процесс, а некую внутрироссийскую мобильность. Я не могу сказать, что наш российский бакалавриат чем-то уступает, что он слабый и так далее. Мы постарались сделать его максимально насыщенным, особенно за последний год.

   Постоянно разговариваем со студентами и с работодателями, спрашиваем, что бы они хотели видеть в учебном плане, а что, наоборот, нет. Мы разговариваем с каждым выпускником. И с каждым годом приходят более сознательные люди, потому что мир меняется. Раньше можно было сидеть спокойно и играться в телефоне, а сейчас человек понимает, что устраиваться куда-то по блату все сложнее, в современном мире надо быть суперменом или бэтменом, чтобы тебя все хотели взять на работу. (улыбается)

   Мы тоже меняемся, каждый раз совершенствуем программы. На информационных технологиях даем больше программирования, на экономике больше информации, связанной с предпринимательством, управлением проектами и использованием информационных средств. Project Expert, Audit Expert позволяют создавать план финансово-хозяйственной деятельности, проводить любые бизнес-планы, рассчитывать, строить, выводить все финансовые модели. Это все мы включаем в программу обучения. И я не считаю, что наш бакалавриат сильно уступает прежнему специалитету. Но если говорить в общем, то позиция такая – на бакалавриате мы готовим компетентного в общих вопросах специалиста, который готов для работы практически во всех отраслях народного хозяйства. Но если ваша профессия требует более углубленного знания, то есть специалитет, он сохранился по некоторым направлениям подготовки.

   Есть и магистратура, которая не только углубляет человека, но дает ему некий задел научных исследований. И есть аспирантура, которая дает чисто научно-исследовательские компетенции. Насколько оптимально работает эта система в нашей стране, конечно, вопрос дискуссионный и открытый. Я знаю, как у нас в стране, а особенно в нашей республике работает магистратура. Не хочу никого ругать, это мои коллеги. Есть образец, инструкция, как надо это делать. На самом деле она доступна и открыта. Но я, например, сегодня не сторонник открытия у нас магистратуры, а даже противник, потому что знаю, что в Дагестане пока ни у кого нет компетенций вести ее по принципам немецкого исследовательского университета, который является ее идеологом.

   Мы нарушаем принципы, заложенные в основы этого понятия, и таким образом будем заниматься имитацией образовательной деятельности. Когда у нас будет необходимый научный потенциал и готовые сферы производства, будут необходимы научно-исследовательские кадры, тогда мы вернемся к этому вопросу. Но на сегодняшний день нет. Касательно аспирантуры то же самое. Аспирантура, какой она была ранее, сегодня теряет свою позицию. К сожалению, сейчас там идет некое натаскивание на кандидатские экзамены и подготовка самой работы. А есть стандарт и правильные формы обучения, но я считаю, что в республике их не готовы внедрять.

— Как в этих условиях меняется и трансформируется роль преподавателя и вуза?

— Роль преподавателя как носителя информации исчезает, у нас нет сейчас никого, кто являлся бы уникальным носителем информации. Это происходит потому, что какой бы уникальный педагог перед вами ни стоял, любой школьник может взять в руки устройство, и оно будет большим носителем информации. По любому вопросу жизнедеятельности вы всегда найдете здесь больше исчерпывающих ответов, чем от профессора или чиновника, стоящего рядом с вами. Поэтому роль педагога должна стать совершенно другой. Мы должны находиться посередине. Быть тьютором, сопроводителем, помогать, направлять, научить задавать правильные вопросы, чтобы студент на них находил правильные ответы. Информация устаревает мгновенно. Вот сейчас я вам что-то рассказал, а через два дня это может уйти в небытие, и прийти что-то новое. Но главное, чтобы вы научились всегда в своей профессии, в своей жизни ставить правильные вопросы и среди информационного потока выбирать главное. Нужно иметь аналитический склад ума, чтобы вы могли системно понимать – вот чашка, блюдце, ложка и то, как они системно друг с другом связаны, что будет дальше, если сюда налить кипяток.

   Все эти системы в голове должны строиться мгновенно. Время такое, когда все решения должны приниматься мгновенно. У студента-выпускника логика должна быть, как нейросеть. Не зря система искусственного интеллекта, о которой все говорят, строится самим человеком. Жить в этот век непросто. Представьте, сегодня мы должны готовить студента для работы на специальностях, о которых мы еще до конца не имеем понятия. Мы не знаем, какие профессии умрут через десять лет, а какие появятся. Но студент-то не умрет, если Аллах даст здоровье. Он должен жить в той среде. Поэтому сейчас мы должны дать ему навыки с широкими компетенциями. Для этого педагог должен всегда учиться, наверное, больше чем студент, если это хороший педагог.

ДГУ и ДГУНХ

— В прошлом году шли очень громкие обсуждения объединения ДГУНХ и ДГУ в рамках федеральной программы создания опорных университетов. Но в какой-то момент этот вопрос перестал звучать, и вузы так и не объединились. Не расскажете нам, в чем причина и как это происходило?

— Когда возникла идея создания опорного университета, мы обсудили этот вопрос, потому что узнали, что руководство республики хочет нас присоединить к какому-либо вузу. И мы решили поговорить с коллегами в коллективе до того, как нас поставят перед фактом. Обсудив с коллегами, какой путь мы выбираем и с каким вузом видим свое сосуществование, если нам не дадут жить самостоятельно, мы сошлись на том, что более приемлемого варианта, чем объединение с ДГУ, мы не видим. У нас и так были тесные отношения с этим вузом, и многие наши преподаватели работают в обоих учебных заведениях. Когда пришло время, мы приняли решение на Ученом совете, коллеги из ДГУ сделали то же самое, подготовили документы и отдали их в ДГУ для участия в конкурсе. Но по итогам Москва не захотела этого объединения.

   Формально причиной было названо то, что мы муниципальный вуз. Но по факту мы таковым не являемся, ДГУНХ – региональный вуз. Во-вторых, это не должно было быть основанием для отказа, так как в условиях конкурса на тот год, наоборот, подчеркивалось, что будут приниматься объединения вузов любой формы собственности и подчинения. То есть даже частные вузы могли объединяться с вузами, находящимися в подчинении Министерства образования и науки России. Москва отказывала нам тогда, а теперь вряд ли кто-то будет подавать документы для объединения вузов еще раз.

— Давайте поговорим о стереотипах. Довольно часто вас спрашивают о контингенте учащихся в ДГУНХ, и далеко не всегда это делается в корректной форме. Вы, наверное, понимаете, что в каждом местном вузе имеет место определенный снобизм и мнение, что студенты одного конкретного университета лучше, чем студенты любого другого. Что вы об этом думаете? Как боретесь с этим и боретесь ли вообще? Считаете ли вы, что публика в городе в принципе одинаковая?

— Во-первых, скорее всего, публика действительно везде одна и та же. Но вот такой снобизм одного вуза по отношению к другому это не то, что должно быть у интеллигентных и культурных людей. Это очень смешно. Студенты ДГУНХ, как и других вузов, выбрали возможность получить высшее образование, стать культурными и интеллектуально-просвещенными людьми. Я лично ими горжусь. Может быть, они сами не должны, но я горжусь и считаю, что они поступили правильно. Возлагая на себя дополнительный труд, он станет человеком другого качества, сам того не заметив.

   Так, обучаясь в вузе, вы не замечаете, как становитесь людьми другого качества, а мы наблюдаем за этим каждый день учебного процесса. Вы всегда будете на уровень выше людей без образования. И какими бы они потом богатыми или облеченными властью ни стали, в жизни бывает всякое. Вот мы видим много начальников или богачей, которые не учились. Пусть они этим козыряют, но я вам скажу, что они все равно не становятся людьми другого качества. Пусть это даже начальник крупной фирмы или олигарх.

   Путь образованного человека правильный, но сам он не должен гордиться или кичиться этим. Я никогда не делал этого сам и не понимаю других. Чем можно гордиться, если ты знаешь, что вокруг миллион людей лучше тебя? Чем ты особенный? На любое достижение, которое вы мне назовете, я назову множество примеров других людей, которые достигли гораздо большего. Вот мы с вами ходим на двух ногах, а есть люди, живущие без них. И разве это делает нас лучше них? Или люди, потерявшие зрение и больше не видящие мир во всех его красках, но тем не менее они не упали духом, не сидят дома, сложив руки. Хотя государство им и так платит пенсию, которой достаточно на еду и жизнь. А есть люди, которые и вовсе всю жизнь отдали на благотворительность, ухаживают за больными, помогают обездоленным. Поэтому я не считаю, что мы лучше, и снобизм это на самом деле плохое проявление.

   Меня удивляет высокомерие молодых людей, завязанное на их принадлежности к вузу или на том, что они возглавляют в своем вузе какое-то подразделение, общественную организацию, руководят профсоюзом или КДМом. Простите, но это только говорит об ограниченности ума, потому что если вы попали в вуз и на определенную должность благодаря своему уму и образованности, вы бы так себя не вели. Образование равно культуре общения. А культурный человек всегда добр к другим.

   В Дагестане проживает три миллиона человек, семьсот тысяч из них в Махачкале. И в этом городе мы не можем объединить усилия шести вузов. Все смотрят друг на друга исключительно как на конкурентов. И руководители, и студенты, и преподаватели. Все разнородны. А мы должны быть единым организмом, как левая и правая рука, пускай кто-то будет голова, кто-то ноги. Но работать мы должны вместе. Конференции, события, олимпиады, конкурсы, занятия. Почему не устроить такую счастливую жизнь, чтобы наше студенческое сообщество было единым? Я сторонник этого, но не все мои коллеги готовы идти на контакт. Поэтому ваш вопрос очень правильный. (улыбается)

   Никогда не говорю плохого в отношении других вузов студентам и преподавателям, даже зная что-то. Что они говорят в отношении нас – это на их совести, их компетенция и право. Я призываю студентов быть вместе. Практически на все свои мероприятия мы приглашаем студентов и преподавателей из других университетов.

Дочь и сын учатся здесь

— Как вам удается оставаться на одной волне со студентами, говорить с ними на одном языке?

— Конечно, у нас есть разрыв в возрасте. Хотя говорят, что, несмотря на возраст, человек всегда чувствует, что ему восемнадцать. Конечно, чтобы до конца понимать студентов, с ними надо разговаривать, часто общаться и спрашивать их о проблемах. Этот диалог всегда должен быть. Плюс мне еще легко потому, что мои дочь и сын учатся здесь, я часто с ними разговариваю, спрашиваю их мнение. Это происходит дома, а здесь мы с коллегами видим учебный процесс по-своему и никогда не навязываем свои мнения друг другу, мы их обсуждаем. Например, у меня родилась идея какая-то в голове, значит, мы собираемся все вместе и обсуждаем ее. Если она связана со студентами, то обсуждаем с ними. Даже внедряя что-то экспериментальное, обсуждаем это в первую очередь с ними и получаем обратную связь.

   Конечно, однозначно одинаково все не отвечают, но есть статистическое большинство, и если нашу идею принимают, то мы считаем, что решение правильно, и запускаем процесс, реализуем ее. Если нет, то видоизменяем или отменяем это решение. Это же жизнь, так должно быть. И наверное, я не наставник им, это неправильно. Скорее, я помощник. Помочь ребятам в учебе – главная задача всех, кто здесь работает.

   Не учиться за них, — нет. А вот помогать преодолевать трудности, подсобить где-то, объяснить, пожалеть, поругать, похвалить – да. Чтобы люди, которые здесь учатся, получали максимум и в учебе, и в других аспектах. Так и получается найти общий язык. Если этого не делать, я думаю, мы сильно проиграем. Сейчас новые вызовы – онлайн-обучение, которое шагает по миру семимильными шагами. Сейчас любой может записаться на курсы Гарварда, Оксфорда, Кембриджа, Массачусетского технологического университета, Стэнфорда, Беркли и так далее. Любой вуз доступен на Coursera. Еще есть российская национальная платформа «Открытое образование», где доступны лучшие курсы российских вузов. Мы ввели в наш порядок то, что мы перезачитываем студентам любые курсы, которые ими были изучены на этих платформах.

   Если студент хочет, он может не посещать наш курс, а отучиться на openedu.ru, получить сертификат, принести нам, и он будет засчитан. Мы сами должны реагировать на эти новые вызовы. То есть мы ставим задачу, чтобы наши преподаватели проходили эти курсы тоже, мотивируем их, чтобы они держали руку на пульсе и понимали, о чем идет речь. И это очень удобно. Потому что раньше нам надо было выезжать куда-то, тратить деньги, изучать что-то на выезде. Сейчас же все очень легко и доступно через Интернет.

— Вы упомянули то, что ваши дети учатся здесь. Наверняка многих это удивляет, ведь в основном дети преподавателей, деканов и ректоров обычно выезжают в самые престижные вузы страны и мира. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Всегда задавался этим вопросом – как мои коллеги могут говорить о качестве образования внутри своих университетов, если они не доверяют своих детей этому университету? Я, например, уверен в качестве образования здесь и поэтому образование своих детей доверяю ДГУНХ. Бывают, конечно, исключительные ситуации, например если ваш ребенок победитель какой-нибудь всероссийской олимпиады или школьник с выдающимися способностями. Такого человека, может быть, и надо направить в уникальное учебное заведение, где его потенциал не погасится, а будет дальше развиваться. В этом случае есть российские центры образования – МГУ, СПБГУ, Иннополис, МГТУ им. Баумана, ФизТех, МИФИ, Финансовый университет, Высшая школа экономики. Все это вузы, которые имеют особые компетенции. У них есть педагоги, иностранные профессора, лаборатории, которых нет в Дагестане. В этом их уникальность. В такую образовательную среду человека, который способен это поглотить, может, и стоит направить. Я предлагаю своим детям то же образование, что и всем другим студентам. И если меня не устраивает качество, которое они получают здесь, я буду его менять, чтобы все были довольны.

— То есть это своего рода показатель доверия с вашей стороны?

— Да! Я абсолютно доверяю нашему вузу.

— Вас называют и филантропом, и альтруистом, говоря о бескорыстном самоотверженном труде на благо вуза. Наверное, это один из важнейших проектов вашей жизни. Каким бы вы хотели видеть университет в ближайшем будущем?

— Мы не бескорыстно работаем, а за зарплату! (улыбается) На сегодняшний день это и вправду дело всей моей жизни. С третьего курса своей учебы в университете практически всю свою жизнь я был вовлечен в работу по становлению и развитию Университета народного хозяйства. Мне бы хотелось видеть его сильным и независимым учреждением, в которое поступают студенты, стремящиеся к знаниям, где работают самые лучшие преподаватели, и где есть много хороших лабораторий, которые позволят проводить студентам исследовательскую деятельность. Но для этого нужна и мотивация. И конечно, мне бы хотелось, чтобы у нас в республике был один очень мощный университет, который объединит все эти усилия. Это моя мечта.

   Центры образования, которые есть в нашей стране, к сожалению, оттягивают лучший потенциал дагестанских выпускников к себе. А мне хотелось бы сделать здесь, если получится, единый центр образования на базе наших вузов, чтобы он стал центром притяжения для интеллектуальных абитуриентов, грамотных, хороших, стремящихся к образованию.

   Любая качественная система образования состоит из трех частей: студенты, преподаватели и материально-техническая база, в которой они работают. Если вы помните из школьного курса математики, любая плоскость строится по трем точкам. Так и стол, — если у него есть три ножки, он стоит. Как только мы спиливаем одну, стол наклоняется в сторону. Нам надо, чтобы все три ножки поднимались вверх, чтобы наше образовательное плато стремилось вверх! (улыбается) Поэтому надо, чтобы были очень качественные студенты , чтобы еще со школы шел четкий тренд развития, и чтобы у них была цель учиться в хорошем вузе в Дагестане.

   Надо работать над преподавателями, чтобы у них была в том числе достойная оплата труда, которая позволяет им учиться больше, чем студентам, и повышать свою квалификацию. Ну и конечно, улучшать материально-техническую базу, оснащать наши аудитории, лаборатории, поставить красивую мебель и сделать очень красивый ремонт.

— Напоследок не сделаете ли вы небольшое наставление всем молодым людям, которые прочитают наше с вами интервью?

— До меня наставление сделал, по мнению одних людей, хороший человек, по мнению других, плохой, но человек, который оставил свой след в истории нашего государства и во всемирной истории. Зовут его Владимир Ильич Ленин. Так вот, этот человек сказал мудрые три слова, которые во всех школах Советского Союза писались на всех плакатах: «Учиться, учиться и еще раз учиться!» (улыбается)