«Подготовить людей к трудностям жизни казалось мне моим долгом»

   

   Кроме того, по его инициативе с начала 2017 года в стенах Национальной библиотеки имени Расула Гамзатова ведется курс просветительских лекций по психологии на самые разнообразные темы. Они успели привлечь внимание горожан и даже вызвать волну обсуждений. Мы встретились с Арсеном Набиевичем, чтобы поговорить о лекциях, об особенностях развития психологии в нашей республике, и попытались понять, каково это – быть психологом в Дагестане.

 

20 лет в психологии

— Арсен Набиевич, давайте поговорим о том, как вы решили связать свою жизнь с психологией?

— Это не было моей детской мечтой, будучи ребенком я вообще понятия не имел, что существует психология. Всегда хотел быть экспертом-криминалистом, мне нравилось все, что связано с этим. В юности перечитал множество книг, которые можно было найти в библиотеке на эту тему. Наверное, меня всегда интересовала такая поисковая работа.

   После армии в 90-е годы я работал еще без образования и только в 1993 году поступил в ДГПУ на индустриально-педагогический факультет. Получается, что по базовому образованию я учитель по трудовому обучению – трудовик (улыбается). Гораздо позже, в 1997 году, еще не закончив предыдущее образование, я стал активно заниматься психологией. И вот уже 20 лет как этим занимаюсь.

Специфика дагестанской психологии

— Как часто дагестанцы обращаются за психологической помощью? Особенно это интересно, учитывая особенности местного менталитета, которому свойственно относиться к этому, как к чему-то из ряда вон выходящему.

— В нашей культуре, в целом по России, да и в Советском Союзе не было психологии как таковой. Это совсем молодая наука, которая развивается всего лишь 30 лет после большого застоя в советский период. В дореволюционное и послереволюционное время, а точнее сто лет назад, у нас была очень сильная школа психологии и выдающиеся специалисты, физиологи, ставшие на сегодняшнее время крупнейшими специалистами. Их называют элитой психологии и психофизиологии. А потом это все было прикрыто самой властью как нечто ненадобное, чуждое и буржуазное.

   Все, что касалось фрейдизма и бихевиаризма, воспринималось как несвойственное советскому человеку. «Советские люди не болеют, у них нет психических заболеваний». Очень сильно, например, запустили детскую психиатрию, потому что «Советские дети болеть не могут, это счастливые дети. А вот буржуазные дети болеют, потому что они сытые». Была вот такая идеология. Кроме того, у нас довольно сильное влияние института семьи – он имеет большое значение, все проблемы, большие и мелкие, решаются в семье. До этого еще существовали такие организации, как октябрятская группа, пионерская, комсомольская и партийная дружина. Был период, когда жены могли писать письма в профсоюзную организацию по месту работы своих супругов с жалобой на то, что, например, он употребляет спиртные напитки, плохо себя ведет, недостойно обращается с членами семьи. Это была целая система воздействия и взаимодействия.

   Потом, когда психология стала развиваться, появилось две крайности: с одной стороны эта наука получила свое развитие, с другой — все кинулись в бизнес и совершенно не свойственные им товарно-денежные отношения. Тогда людям было непонятно, как это все делается, в принципе, как и сейчас. Стало появляться большое количество стрессовых расстройств — невротических, психических, усугубились игровая, алкогольная и наркотическая зависимости. Появилась необходимость, чтобы кто-то начал решать эти вопросы.

   Сегодня количество людей, обращающихся к нам за помощью, не только растет, но и качественно меняется. Люди стали лучше понимать, зачем они идут к психологу, они сами выбирают специалиста, более четко формулируют вопросы, которые задают, более точно ставят задачу перед нами. Это не может не радовать. Тем более что на сегодняшний день уже выросла целая прослойка общества, которая знает, кто такой психолог, с самого детского сада. Это люди, которым сейчас в пределах 25-35 лет. У них уже есть маленькие дети, с которыми они приходят. То есть потихоньку это набирает обороты. Потому могу сказать, что в нашем обществе прослеживается позитивная динамика в плане качественного подхода и осознания роли психолога.

— Это хорошо или плохо?

— Я считаю, что любое обращение к врачу, в суды, к психологу – это всегда что-то негативное. Хорошо, когда все хорошо (смеется). Тогда и помощь не нужна. Меньше людей в тюрьмах сидит, меньше в больницах лежит, и с психологом говорить не нужно. Все счастливы!

— Какого возраста и пола большинство из ваших клиентов? Каковы основные проблемные вопросы в местной практике?

— У меня лично это преимущественно представители женской половины. У нас как-то сложилось, что к женщине-психологу чаще будут обращаться мужчины, а к мужчине-психологу женщины. Видимо, в этом прослеживаются какие-то особенности нашей культуры, где для мужчины женщина – это мать, сестра, подруга, с ней можно поговорить. А вот жаловаться мужчине как-то не принято, это некрасиво, даже может задеть вопрос мужского достоинства.

  И наоборот, для женщины мужчина – это отец, муж, брат, друг. То есть с ним тоже можно поделиться, поговорить о каких-то вещах, пусть и не без исключений. У нас работают женщины, у которых преимущественно взрослые клиенты-мужчины. Хотя в целом обращающихся за помощью мужчин гораздо меньше, чем женщин. Отсюда и проблематика – детско-родительские отношения, отношения с супругами, если это молодые люди, то отношения жениха и невесты. Ну и проблемы запущенные, связанные с заболеваниями, невротическими и стрессовыми расстройствами. У меня таких пациентов много.

— Правда ли, что младшему поколению легче обратиться к психологу, нежели старшему? Или напротив, взрослые тоже легко идут на контакт?

— Могу сказать, что взрослые лучше осознают наличие проблемы, и они не стесняются приходить. С молодыми людьми, если мы говорим о людях подросткового возраста до 16 лет, чаще приходят родители. Они сами не видят своей проблемы, а те процессы, которые с ними происходят, дают им ощущение, что у них все нормально. Иногда так и бывает, а родители, замечая изменения в отношениях детей с мамой и папой, бьют тревогу и думают: «Ну раз мы справиться не можем, то идемте хотя бы к третьему лицу. Нам нужен третейский судья, который решит наши вопросы». И они приходят к психологу для того, чтобы он донес и объяснил что-то до таких детей.

Психолог – тоже человек

— А как вы боретесь с собственными проблемами, делитесь ли с кем-то? Если не секрет, то как вы компенсируете энергию, которой так много уходит на общение с людьми?

— Секретов нет (улыбается). Во-первых, безусловно, это правильное замечание, что психолог – тоже человек. Ничто человеческое ему не чуждо, у него есть те же самые эмоции, чувства и переживания. А процесс так называемого «вчувствования» в состояние человека – одна из необходимостей в работе психолога. Нам необходимо понять состояние и боль, которые переживает человек, чтобы качественно ему помочь.

   Безусловно, накапливается определенное состояние, однако с опытом ты учишься не впускать это внутрь, а удерживать на поверхностном уровне для того, чтобы держать себя в рабочем состоянии. Поначалу мне было крайне сложно, но со временем и опытом это пришло. Когда работаешь с материалом, заканчивается информационный поток, человек уходит и все это уходит вместе с ним. Приходит другой человек, ты переключаешься на него, работаешь с его проблемой и так далее. То есть это такой информационный материал, с которым ты работаешь, не позволяя чувствам проникать глубоко в сердце, иначе физически и психически будет очень сложно.

   В психологии придумано огромное количество методов избавления от всевозможных стрессовых застоев самих психологов. Есть так называемые группы, в которые объединяются специалисты для того, чтобы они смогли обсудить возникающие вопросы, свои переживания. Тот опыт, который на западе сложился уже давно, постепенно переходит и к нам. Мы даже пытаемся потихоньку готовить наших студентов к тому, что невозможно качественно работать с клиентами, если ты сам являешься непроработанным психологом. У каждого из нас есть тот, с кем мы можем обсуждать свои личные переживания, связанные как с работой, так и с чем-то личным. Кто-то для меня является супервизором, для кого-то я. Так мы помогаем друг другу выйти из этого состояния, иначе оно разрушает человека не только личностно, но и профессионально. Конечно, для этого подбираются опытные, устойчивые психологически люди, чтобы они могли справиться с тем объемом информации, который мы даем.

— В конце 2016 года состоялась презентация вашей новой книги. Расскажите о ней нашим читателям.

— Книга называется «Человек у окна, или Что нужно знать о практической психологии», выпущена издательством «Ринамэ», Санкт-Петербург. Это моя вторая книга, которая вышла там. Посвящена она практической части психологии, основана на моем личном опыте и опыте моих коллег. Она готовилась для того, чтобы ее могли понять не только психологи, но и люди, которые просто любопытствуют в области психологии и являются клиентами психологов, реальными или потенциальными.

   Я постарался включить много интересных и полезных случаев своей клиентской практики. Если это будут читать студенты-психологи или уже действующие специалисты, то они могут найти какие-то особенные фишки, которые не описаны в учебниках. В учебной литературе пишут только то, что можно как-то математически посчитать и оформить, как обработанную статистическую информацию. Тем более книга написана на основании дагестанского и кавказского опыта, поэтому в ней есть определенный шлейф нашей ментальности, который не описан ни в американской литературе, ни в статистике по центральной России. Все-таки мы отличаемся от остальных.

   Книга дает ответы на вопросы, как подобрать себе психолога и правильно с ним взаимодействовать, как он должен себя позиционировать, работать, на что стоит обращать внимание, какие вопросы нужно задавать, чтобы понять уровень его профессионализма, как работают групповые и индивидуальные методы, какую помощь может оказать психолог в лечении заболеваний, если таковые есть? Думаю, мне удалось дать всему этому определение.

Лекции

— Нам бы хотелось узнать о лекциях в Национальной библиотеке, которые вызывают большой интерес у горожан.

— Десять лет назад на телеканале РГВК мы с коллегой, очень грамотным практикующим психологом и большим профессионалом Мадиной Расуловой вели в прямом эфире передачу «Психологическая азбука». Это были 17 месяцев прямого эфира, каждую неделю мы выпускали новый выпуск, проработали более 80 передач, где было затронуто огромное количество тем и вовлечено немало людей. Это была просветительская работа, транслируемая на все районы Дагестана. Когда мы закончили этот проект, то даже устали от него. Много лет до этого у меня была идея рассказывать людям, с чем им придется столкнуться в жизни.

   Я работал в школе и видел, что происходит на педагогическом, психологическом и социальном уровне, как меняется жизнь. Подготовить людей к этому казалось мне моим большим долгом. Тогда появилась мысль организовать лекции в библиотеке, взяв пример с существовавшего в советские времена "Общества знания". Эти люди ездили по всему Советскому союзу в глухие села, города и читали лекции на совершенно разные темы. Соответственно темам подбирался очень хороший контингент специалистов. Эту идею с библиотекой в итоге мы осуществили и вели ее в течение четырех лет с небольшими перерывами, позже сделали паузу на три года и вот сейчас возобновили снова. Как раз в декабре была презентация моей книги, после которой вспомнилось, как здорово в свое время мы работали в этом конференц-зале (улыбается). Тогда и прозвучало: "Давайте сделаем это снова!" Коллеги меня поддержали.

   Сегодня наши лекции – это проект Психологического центра ДГУ и Национальной библиотеки имени Расула Гамзатова. Это абсолютно бесплатно, являестя только нашей инициативой и желанием поддержать людей. К нам даже обращались представители власти, министерств, готовые поддержать нас финансово, но мы отказались, потому что не хотим, чтобы кто-то направлял и вел нашу руку. Мы хотим быть в этом плане абсолютно свободными, при том что я знаю, что когда мы работали раньше, большое количество организаций включало эти лекции в свои отчеты, как проводимые ими (смеется). Такой вот местный подход. А некоторые звонили и спрашивали, можно ли так сделать. Мы думали, что за эти три года, пока мы не работали, кто-то все-таки возьмет эту миссию на себя и будет снова работать. Но видимо, как пел Высоцкий: «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков!» (смеется)

   Этот проект как был, так и остается интересен публике. Мы не можем увеличить количество людей, в зале всего 180 мест, когда аншлаг, со всеми стоячими местами умещается 200. Зато есть возможность достучаться до каждого индивидуально и до всех в общем. В первом ряду у нас сидят студенты, включенные в команду «Пси-фактор», которые снимают всю лекцию в прямом эфире на нашу страницу в инстаграм. Сейчас у нас есть и такие технические возможности.

   Количество ведущих будет расти, ведь мы никогда не замыкались на психологических тематиках, хотя основными все равно остаются они. Мы с удовольствием рассматриваем и принимаем заявки по темам. Планируем звать философов, культурологов, хотим говорить о музыке, поэзии, литературе, истории Дагестана, религии, чтобы это были грамотные специалисты, способные ответить на вопросы, которые сейчас интересуют молодежь и старшее поколение.

   Мы никогда не позиционировали свой проект как ориентированный только на молодежь. Напротив, с удовольствием готовы принимать людей старшего поколения, приходящих с детьми, а бывает и такое, что дети приводят родителей. Одним словом, чтобы слушали обе стороны, понимали, как трансформируется современный мир и как нужно переориентироваться, чтобы не остаться на старой платформе и потом всю жизнь не посыпать голову пеплом. Вот об этом наш проект.

— Ваши лекции запомнились людям достаточно смелой тематикой, и некоторые из них даже вызвали общественный резонанс. Здесь обсуждается то, что обсуждать не принято: брак по расчету, общение до свадьбы и многое другое. Как вы определяете эти темы?

— На самом деле это абсолютно не смелые темы и обыденные вещи, с которыми каждый из нас сталкивается постоянно. По статистике ЗАГСа в Махачкале в год регистрируется от 4 до 5 тысяч браков. Это только официально, а есть еще браки, не регистрируемые в порядке, установленном законодательством, а заключенные только по канонам ислама. По этой же самой статистике в первый год проживания из них распадаются больше 30%. Если об этом и мы не будем говорить, то кто будет? Вы поймите, есть еще одна сторона этого вопроса, я очень часто говорю об этом родителям и детям, когда они приходят с такими проблемами.

   Наши свадьбы — очень дорогой бизнес-проект, в который вкладывается огромное количество денег с одной и другой стороны, порой даже больше, чем нужно. Иногда эти деньги есть, иногда их нет, тогда они берутся в долг, оформляются кредиты и так далее. И если молодые люди не понимают, что они хотят быть друг с другом, не могут правильно подобрать себе пару, вовремя остановить себя или родителей, то брак распадается через 2-3 месяца или через полгода. Вы представляете, во что уходят все эти деньги? Я думаю, что никто от этого не счастлив.

   Сегодня у нас самая молодежная республика на Северном Кавказе. И большинство из них – девушки. Как бы грубо это ни звучало, конкуренция на брачном рынке высокая, найти хорошего парня сложно, а девушек хороших много. Получается, что если девушка вышла замуж, условно, в 20 лет и через год разошлась, то вероятность того, что она выйдет повторно, меняется. А ведь это жизнь, и в 21 год она не останавливается. На что мы толкаем этих молодых людей дальше? Если она родила ребенка, то может остаться с ним одной на всю оставшуюся жизнь. Может, она выйдет замуж второй женой, может нет. А как об этом не говорить? Как не предупреждать людей о том, что, ребята, нужно быть повнимательней!

   Вместе с Сергеем Отаровичем, который вел тему «Встречи до брака: плюсы и минусы», очень внимательно подходим к выбору названий. В каждом своем рекламном проспекте мы даем аннотацию, объясняем, о чем пойдет речь, и то, что было раздуто в инстаграме, — просто фикция. Люди даже не читали, о чем идет речь, все было ими додумано. Потому мы очень не благодарны тем, кто ведет эти страницы, тем более мы знаем их лично и знаем очень хорошо, что они дали возможность этому шуму разойтись, не пресекли вовремя, прекрасно понимая, о чем Сергей Отарович может говорить. Он большой умница, человек, который, выступая каждый раз, приводит огромное количество этнопсихологических и культурологических примеров, связанных с историей Дагестана. Этого никто больше не делает, а дагестанцам послушать большого специалиста в этой области было бы очень полезно. Может, такое непонимание вызвано инфантильностью или скукой. Поэтому я говорю, что кто-то должен быть умнее в этой ситуации.

   Мы затрагиваем те вопросы, которые сегодня актуальны, и надеемся, что после нашей беседы кто-то изменит свое мнение, будет более осторожным и терпеливым. Девушка подумает: "А стоит ли мне идти жаловаться маме, что у меня там какие-то сложности в браке, перетерпеть, это ведь все пройдет?" Или парень не будет бежать и жаловаться своей маме: "Представляешь, она не умеет готовить манную кашу!", тем самым не вызывая этим негативные эмоции к невестке. Может быть, как раз-таки это и поможет им закрепиться в браке. Это правильные вещи, на это мы и ориентированы.

   Все лекции по данной тематике были направлены на то, чтобы укрепить союз молодых людей. Когда после очередной лекции мы говорили с Сергеем Отаровичем, я его спросил, какую тематику возьмем на апрель, а он говорит: «Может быть, о разводах?» На что я ответил: «Так, подождите, не успели жениться, уже развод, давайте что-нибудь другое, например, о качестве жизни в браке!» (смеется). Тоже ведь немаловажный момент, сейчас огромное количество браков распадается, и это не просто процесс расхождения. А как жить потом? Как строить жизнь дальше? Позже все начинает упираться во взаимоотношения с мамой, папой, а если ребенок есть, то и с другой стороной. Мы не придумываем все это хотя бы потому, что нам с Сергеем Отаровичем приходится сталкиваться с судебно-психологической экспертизой именно по гражданским делам и бракоразводным процессам, когда начинают делить детей. Это чудовищная ситуация, огромная психологическая травма для ребенка, и поэтому если не мы, то вряд ли кто-то будет говорить об этом.

— Пару напутственных слов и пожелание всем, кто прочитает эту статью.

— Я всегда придерживаюсь одного мнения: никогда не принимайте скоропалительных решений, попытайтесь получить как можно больше правильной информации и только на ее основании делайте выводы. Чего бы это ни касалось. Если это здоровье, не надо верить одному врачу, походите по нескольким и уже после подумайте, от чего и как вам лечиться.

   То же самое касается других сфер жизни, прежде чем принимать решения юридического характера, проконсультируйтесь с юристом, он вам подскажет ваши права, обязанности, в чем вы правы, а в чем нет. Таким образом вы затратите меньше сил и денег на исправление своих же ошибок. Обратитесь к тому же психологу, найдите педагога для ребенка, детский сад. Нельзя принимать эмоциональных решений. Все-таки нам не зря от природы и от Всевышнего дан еще разум, им нужно уметь пользоваться. Вот этого я вашим читателям и желаю. А если в чем-то понадобится наша психологическая помощь, то пожалуйста, мы открыты для того, чтобы поговорить об этом на лекциях в библиотеке и здесь, в центре «Пси-фактор».