ТАК ГОВОРИЛ [ХАБИБ НУРМАГОМЕДОВ]

Самому известному дагестанцу сегодня исполнилось 35 лет Я горец. Такой же, как мой дед и отец. Горы сделали нас такими, какие мы есть. Как-то раз в детстве я и мама были одни дома. В дверь постучали. Мама спросила: «Кто это?» Мужской голос ответил: «Откройте!» Мама сказала, чтобы этот человек пришёл позже, когда вернется отец. Незнакомец сказал, что пришёл срезать нам провода. Якобы мы не заплатили за электричество. Мама объяснила, что это ошибка, но он залез на столб. Тут пришёл отец. Я сразу изложил ему ситуацию. Он подошёл к столбу, электрик слез. Разговор быстро перешёл на повышенные тона. Запахло жареным. Через окно я наблюдал за тем, как мой отец по-мужски разбирается с наглецом. Я представлял, что предпринял бы сам на месте отца. Электрик принял поражение и попросил отца остановиться. Моей радости не было предела. Хорошие были времена. Большая семья. Родной Кироваул. Реслинг. В 11 лет я переехал в Махачкалу. Городские воспринимали нас как отставших селян. А мы их – как слабаков, которые не видели настоящую жизнь. Я был «быком», как говорят у нас в Дагестане. Бил всех, кто не нравился. Один в драке не тянул – подключался младший двоюродный брат Абубакар [Нурмагомедов, боец UFC]. Вдвоём уделывали кого угодно, даже если противников было больше. Бывало, что в день мы дрались по три раза: утром, обедом и вечером. Мы с братьями стали серьёзной силой на районе. Никто лишний раз с нами не связывался. Я смело шёл на разборку с любым, понимая, что в случае чего за мной целая футбольная команда. Признаюсь, 80 % передряг, в которые я попадал, были за «авторством» Абубакара. Сам я паинькой не был, но Абубакар – это нечто. Мама не спрашивает ничего о подготовке к бою. Зато всегда даёт один совет: «Сынок, делай своё. Переводи в партер и сразу заканчивай. Не надо людей бить». Если кто-то и должен был продолжить спортивную историю отца в нашей семье, так это старший брат. Однако, столкнувшись с необходимостью выбора между учёбой и спортом, Магомед выбрал первое. Нынешнее поколение уже ничего не сделает, надо растить новых. Если читали про Моисея и его скитания: это же было сделано, чтобы поколение сменилось. Поколение было не готово, и Всевышний сделал так, чтобы пришло новое. Так что через 40 лет, может, что-то и поменяется. За мою карьеру у меня никогда не было фингала. Я удар не пропускал. Так что у меня мозги нормальные. Бывает сидишь: раз – резко рука чья-то незнакомая на плече. Смотришь, а он уже рядом сидит: «Брат – селфи!» Садится, общается, и неудобно сказать: «Слушай, я же тут с человеком сижу». Приходится относиться с пониманием. Я не хочу, чтобы меня приводили в пример, как мусульманина. Меня это очень раздражает. В нашей вере уже есть с кого брать пример. Это человек, который ходил среди нас, человек, который вырос среди нас и был таким же, как и все остальные - это пророк Мухаммад. Я беру пример с него, и другие мусульмане должны брать пример с него, а не с меня или других известных людей. Имам Шамиль для меня является образцом мужества и благородства. Два моих предка по материнской линии входили в число его близких соратников: наиб Сайгидмагомед Сильдинский и знаменосец Денгамагомед. То, что мы должны причинять боль нашим соперникам, чтобы показать свое превосходство, это единственное, что меня беспокоит в этом виде спорта.Если меня спросить: «Хабиб, что ты ощущал перед своим первым боем в ММА?», я отвечу: «Абсолютно ничего такого, чего не испытывал бы до этого». Честно. Просто вышел и подрался. Мне дали большой кубок и деньги. Много денег. Для меня тогда, в 2008-м, 2 тысячи долларов – 56 тысяч рублей – были космической суммой. Я оставил себе 200 долларов, а остальное отдал отцу. Я реально не знал, что делать с такой большой суммой. Я не согласен с тем положением дел, которое мы видим сейчас. Я намерен менять правила этой игры. «Почему ты сейчас молчишь? Говори!» – я крикнул ему в ухо, когда рефери разводил нас по углам. «Это всего лишь бизнес», – еле выговорил Макгрегор. Я вырос в очень традиционном месте. У нас только два пола. Хвала Всевышнему.