Официальная картина российского бюджета на 2025 год, озвученная Минфином, уже сейчас выглядит излишне оптимистичной. Прогнозируемый дефицит в 2,6% ВВП,

. Реальная цифра, как показывают расчёты, основанные на исторических данных исполнения бюджета, приблизится к 3,5%. Это не просто статистическое расхождение, а показатель проблем, с которыми столкнулась российская экономика в условиях «охлаждения экономики» и продолжающегося санкционного давления . Расплачиваться за эти проблемы, как мы видим, приходится уже не только крупному бизнесу, но и населению , что подразумевает возможность возникновения политических рисков. Основной драйвер роста расходов – это беспрецедентная нагрузка, связанная с необходимостью военных расходов и поддержания обороноспособности страны. Санкции, ограничив доступ к технологиям и компонентам, многократно увеличили издержки на производство, причем даже самой военной продукции. Полуавтаркия и импортозамещение, которые по определению дороже и менее производительны, постоянно вынуждают государство наращивать финансовые вливания в промышленность. Что мы и наблюдаем в виде аномально высоких темпов исполнения расходной части бюджета в течение года. Экономика – это система сообщающихся сосудов. Деньги не берутся из ниоткуда , а изымаются из других сегментов. Прямое следствие – растущий дефицит, который правительство вынуждено покрывать за счёт внутренних резервов и, что важнее, за счёт увеличения налоговой нагрузки и тарифов. Тренд, который мы наблюдаем в регионах говорит о том, что под угрозой сокращения дотаций, им также придется «затянуть пояса», отменяя льготы для малого и среднего бизнеса и повышая местные налоги. Это тактический манёвр для латания дыр, но стратегически он сильно бьет по инвестиционной привлекательности. Еще один ощутимый удар по благосостоянию граждан – это взлёт тарифов ЖКХ , который в 2025 году в ряде регионов превысил 20%, а в будущем может вырасти еще на 30-40%. Регионы пытаются обосновать это инфляцией, затратами на газификацию и капремонт, но корень проблемы в росте издержек экономики, спровоцированного санкциями и переводом экономики на «военные рельсы». Коммунальщики, как и все, платят больше за оборудование, материалы и кредиты. Не желая нести всё бремя субсидий, приходится перекладывать расходы на население, отказываясь от прежней формулы «инфляция минус» в пользу правила «полторы инфляции». Политические последствия этого процесса находят отражение в медленном снижении уровня поддержки партии власти. Стремительное падение покупательской способности населения добавляет тревожности в копилку социальной стабильности. Когда граждане видят, что их доходы тают, а счета за квартиру и повседневные расходы растут двузначными темпами, их лояльность начинает испытывать серьезные перегрузки. Этот легковоспламеняющийся материал, хорошая подпитка для рейтингов оппозиции. Власть в регионах оказываются в ловушке: сокращать расходы они не могут, а финансировать соцобязательства и сдерживать тарифы становится нечем. Санкции, запустив цепную реакцию роста госрасходов, в конечном счёте бьют по кошельку каждого россиянина. Это не только экономический, но и сугубо политический вызов. Удержать рейтинги в условиях падения реальных доходов населения становится сложно. Властям предстоит тонкий баланс между необходимостью финансировать военные расходы и растущим социальным недовольством. Попытки вытеснения этого недовольства за счет снижения возможностей коммуникации (отключение интернета, мессенджеров, как точек бифуркации недовольства), лишь перенесет раздражение в реальную среду. К тому же, выборы в ГД-2026 создадут легальное пространство для высказывания недовольства и протестной активности.